Художники выставлялись не как группа, а как исследователи искусства. У них не было общей программы, но была общая интонация: необходимость говорить не через стиль, а через жест, вмешательство, исследование. Зрители могли не только смотреть, но и взаимодействовать с окружающим пространством. Квартира становилась не фоном, а активным элементом художественного высказывания.
Наталия Абалакова
Анатолий Жигалов
Никита Алексеев
Михаил Рошаль
Вадим Захаров
Викторр Скерсис
Участники использовали текст, перформанс, коллаж, объекты, книги. Образ стал важнее формы. От традиционной композиции художники двигались к плотной, иногда хаотичной текстуре, насыщенной иронией, контрастами и напряжением. «От формы — к созданию ярких образов любыми средствами. Эти образы должны были вызывать у зрителя сильную, хотя и не всегда понятную, эмоциональную реакцию» — отмечал Свен Гундлах.
«Решено было ничего не трусить и работать в состоянии „радостной отпущенности“ — так, как если бы в стране не было цензуры, засилия идеологии и враждебности железобетонной художественной общественности»
20 октября 1982 года в квартире художника Никиты Алексеева на Малой Грузинской в Москве открылась первая выставка, положившая начало пространству. APTART возник не как выставка, а как событие, художественный эксперимент в реальной московской квартире, где пространство стало лабораторией, а зритель — участником.
Название APTART предложил Михаил Рошаль. Оно сразу понравилось участникам: каждый считывал в нём что‑то своё.
В процессе подготовки первого показа стало понятно: началось что‑то новое. «Казалось, за одну неделю все стали другими людьми», — вспоминал Константин Звездочётов.
Фото: Георгий Кизевальтер,
Архив Музея современного искусства «Гараж»
Фото: Георгий Кизевальтер,
Архив Музея современного искусства «Гараж»
Фото: Георгий Кизевальтер,
Архив Музея современного искусства «Гараж»
Зрителей приходило около 50 человек в день — по тем временам, для неофициального показа, это было невероятно. Публика была разной: художники, знакомые, случайные гости, соседи. Никита Алексеев вспоминал: «До сих пор не понимаю, почему пожилые соседки не возмущались шуму. Подозреваю, они ненавидели советскую власть так же, как я, и происходящее казалось им глотком свободы — особенно после прихода Андропова».
«Интересный случай: пришли Владимир Янкилевский и Эдик Штейнберг (тогда яростно боровшийся против Кабакова). Уходя, Янкилевский крикнул: „Ты понимаешь, куда они зовут? В пустоту!“ — и вдруг увидел работу „Мухоморов“ „Айда в вакуум!“ (девушка-морячка с пенопластовыми буквами). Штейнберг мрачно пробурчал что‑то»
Игра слов: «apt» — «уместный», «возможный».
«Apartment art» — квартирное искусство
Графически читается как «искусство—искусство»
